Ненужное побережье бесполезного моря. Как живут села в 10 километрах от первой игорной зоны России

Пятнадцать лет назад Ростовская область и Краснодарский край должны были сойтись на побережье Азовского моря и создать первую игорную зону в России — с легальными казино, ресторанами, блекджеком и стриптизершами. Открытие «Азов-Сити» привлекло миллиарды рублей в создание уникальной развлекательной зоны в России, а следом потянулись деньги и в соседние поселки. В медленно загибающейся кубанской Молчановке, ближайшем хуторе к «Азов-Сити», начали открывать гостиницы, а в донском Порт-Катоне, страдающем от сокращения рыбы, начали селиться люди со всей страны.

Но вмешалась большая политика. В итоге Молчановка осталась без рабочих мест, Порт-Катон прирос брошенными участками. А казино, вопреки правилам, вдруг оказалось в проигрыше.

Репортаж специального корреспондента 161.RU Григория Ермакова с «края цивилизации», где сбывшаяся мечта вдруг обернулась миражом.

Берег Азовского моря, село Порт-Катон. Ненужное побережье бесполезного моря.

Уже с десяток лет тут никто не видел толковой путины. Морские щедроты остались только в воспоминаниях местных старожилов, да и старожилов тех с каждым годом становится всё меньше — скоро иссякнут не то что рыбные запасы, но даже байки о них.

Пробираемся по мелкой гальке и податливому песку вдоль кромки моря. Волна несет водоросли на берег, с моря тянет солью, но без йодистой нотки, свойственной Черноморью. Ступаем осторожно: обломки кирпичей, поваленные деревья, выбеленные ветки, бутылки, скомканные и забытые рыбные сети путаются под ногами. Слева угрюмо тянется приморская часть Порт-Катона — руины рыбхозов и лодочных стоянок с выбитыми окнами втыкаются в горизонт, где небо льнет к морю.

Зрелище гнетущее, а места-то легендарные, воспетые. Первый исполнитель «Левый берег Дона» и донской (пускай родом и из Москвы) музыкант Константин Ундров даже записал одноименный альбом в 1996 году — «Порт-Катон». Титульная композиция стоит отдельного упоминания: вальяжное вступление, имеющее мало общего с остальной «шансоновой» частью песни, звучало бы уместнее не в ресторане на Левбердоне, а, скажем, на танцплощадке (допустим, в казино). Примечательно, что и на диске, и на задней стороне CD-издания упомянут главный рыбхоз Порт-Катона — «Социалистический путь», действующий с 1930 года. Указан даже его старый телефонный номер — он сразу под списком песен, подпись: «Прямые поставки рыбы».

Так по любви или по коммерции? Ундров уже не ответит — он умер в 2012 году. В рыбхозе не ответили бы тоже: с одного только 2009 года он сменил десятки владельцев-совладельцев, в реестре акционеров 45 человек. С 2015 года доли миноритарных акционеров потихоньку выкупал текущий владелец Анатолий Бойко. С директором, Борисом Свиридовым, мы пытались назначить встречу — он сначала шел на контакт, был готов поговорить о бизнесе и рыбалке, но в назначенное время не поднял трубку.

Можно понять: сейчас на предприятии числятся всего 13 человек, а судя по четырем закрытым объявлениям о вакансиях зарплаты здесь не превышали 20 тысяч рублей. Выручка в 2020 году была 133 миллиона рублей, на конец 2024 года — всего 31 миллион. И это при чистой прибыли в 490 тысяч на конец 2024 года. Это, быть может, и не так уж плохо, но послушаешь местных, так рыбхоз не то что на грани выживания, а просто еще не осознает себя мертвым.

На побережье чуть не спотыкаемся о труп крупной белой птицы, то ли аиста, то ли чайки-переростка. Мы сначала приняли ее за выброшенный приливом холщовый мешок. Труп животного в очередном мусоре на берегу выдали только клюв и гудение мух.

А когда-то гудело пол-страны — здесь, в донском Порт-Катоне, и дальше, под кубанским хутором Молчановка, где так же ветшает труп игорной зоны «Азов-Сити».

Еще в годы работы игорной зоны «Азов-Сити» под Молчановкой, казино рекомендовали добираться до них объездной дорогой через Шабельское в Краснодарском крае — дорога, дескать, лучше. Игорная зона закрылась в декабре 2018 года — и, семь лет спустя, мы даже и не знаем, чего ожидать от участка дороги между Порт-Катоном и Молчановкой. Так что первым делом пропускаем Порт-Катон и едем в Молчановку — на случай, если застрянем по пути.

От Порт-Катона до Молчановки чуть больше десяти километров дороги, но та дорога — убийца подвески. Проехать можно, но при очень большом желании. Зато попутно можно насладиться видами — дорога проходит через Азовскую ветряную электростанцию (ВЭС). При этом на въездах стоят шлагбаумы, вероятно, территория периодически закрывается. Но, когда мы ехали, обошлось без встреч и бесед с местной охраной.

Вплоть до 2009 года игорный бизнес был легален на всей территории России. Федеральное правительство решило ограничить казино до четырех отдельно выделенных зон: в Алтае, Приморье, Кубани и Калининграде. Первая игорная зона должна была появиться именно на границе между Ростовской областью и Кубанью, о планах ее создания заявляли еще в 2008 году. Донской регион должен был получить около 18 миллиардов рублей на инфраструктуру «туристско-рекреационной зоны „Приазовская“», а «Азов-Сити» должен был быть как бы ее кубанским продолжением. Кубанская часть была дороже: всего размер госдотаций оценивали в 60 миллиардов рублей, а суммарные частные инвестиции в 350 миллиардов рублей.

Деньги Ростовская область, впрочем, вряд ли увидела — уже в 2010 году регион исключили из списка субъектов, где можно организовывать игорные зоны. В марте 2011 года ее официально ликвидировали. Преобладающую часть земли (867 гектара) нарезали под сельхозназначение, а остаток — 133 гектара — отдали под Азовскую ВЭС.

Кубанская часть, тот самый «Азов-Сити», проработала до 2018 года. Постановлением правительства его приговорили к закрытию в 2015 году, но, по факту, судьба была предрешена еще в 2014 году. После проведения зимней Олимпиады в Сочи встал вопрос о том, как отбивать затраты на инфраструктуру — тогда в правительстве начали обсуждать создание игорной зоны «Красная поляна». Все бы ничего, но регион имеет право только на одну игорную зону — и за открытие «Красной поляны» выступали премьер-министр Дмитрий Медведев и глава Сбербанка Герман Греф (он тогда контролировал ОАО «Красная поляна»).

Инвесторы сопротивлялись, их поддерживали местные власти. В комментарии «Коммерсантъ-Кубань» глава Щербиновского района Сергей Цирульник заявил, что еще в 2010 году бюджет района составлял 600 миллионов рублей, а по итогам 2017 года — уже 1 миллиард. Казино давали работу 2,5 тысячи местных жителей.

— Я не знаю ни одного градообразующего предприятия на севере края, которое бы обеспечивало столько рабочих мест, — подчеркивал Цирульник.

Максим Смоленцев, директор компании «Шамбала», которая вложила в «Азов-Сити» 3 миллиарда рублей, в выражениях не стеснялся.

— Игорная зона развивалась, там был единственный пятизвездочный отель на территории Ейского и Щербиновского районов. Опять же близость к Азовскому морю, отдых на берегах которого набирал популярность, приезжало много туристов. На Чемпионате мира по футболу в 2018 году — это было очень популярное место у иностранцев. Если бы не глупость и жадность, всё бы там до сих пор работало и развивалось, — говорил Смоленцев в интервью «Коммерсантъ».

Дорога до «Азов-Сити» пускай трудна, но живописна — позже один из местных жителей опишет нам эти места как «край цивилизации». Хищные птицы пикируют прямо на дорогу, вылавливая полевую живность, недоумевающие фазаны с обочины пялятся на наше авто, в поле можно разобрать бегущего зайца. Жизнь буйствует вокруг, но не внутри «Азов-Сити».

Вид на «Азов-Сити» издалека отдает сюрреализмом: гигантские строения из бетона и стекла возвышаются над лесополосами, цветущими полями и руинами сельскохозяйственных построек.

Но при ближайшем рассмотрении зрелище оказывается чуть более прозаичным. Взять «Шамбалу» — асфальтированный подъезд к казино зарос бурьяном, в какой-то момент дорога просто исчезает, как будто ее специально разбили. Парковка рядом поросла сорняками. У входа в некогда пятизвездочный отель теперь свалены деревянные и металлические обломки, уличные лампы выкорчеваны, а заборы погрызла ржавчина.

Зато там, где некогда было казино «Оракул», дела чуть лучше: стоит шлагбаум, бдит охрана, на территории работает садовник с газонокосилкой.

Как рассказал охранник, территорию вокруг «Оракула» выкупили, а «Шамбала» еще ждет своего покупателя. В июле 2024 года 161.RU сообщал о выкупе права аренды кубанским центром «Омега» части земель под «Азов-Сити». Всего «Омега» приобрела пять участков на этой территории общей площадью в 603,2 тысячи квадратных метров. В ноябре 2024 года на Кубани прошли общественные слушания по стратегии развития «Кубанского Приазовья». Жизнь планируют вдохнуть в побережье, в том числе и в районе «Азов-Сити».

Пока же здесь, на краю Щербиновского района, не столько живут, сколько доживают. И не то что бы имеют что-то против этого.

В соседнем с «Азов-Сити» хуторе Молчановка непросто найти человека, готового говорить — тем более, под своим именем. Казино в свое время принесло немало шума в жизнь поселка, к визитам журналистов здесь привыкли, и не сказать, что рады им. Но всё же удается побеседовать с парой местных жителей.

— Магазина у нас нет. Было казино — был магазин. Когда работало казино — здесь всё было, — делится жительница поселка Анна (имя изменено. — Прим. ред.). — Людей тогда было вообще очень много! По 2–3 тысячи человек в поселок приезжало. Концерты были, кого только не было: и Газманов, и Королева, и Агутин. Мы надеемся, что здесь всё-таки что-то будет. Не могут же забросить такие здания. Но мы уже не хотим казино, знаете, почему? Мы пожилые. Тут постоянно люди приезжали, очень шумно было. Но было и весело! Но тогда и мы были помоложе.

Анна добавляет: Молчановка держалась за «Азов-Сити», многие жители поселка работали в казино, отелях и ресторанах игорной зоны. Зарплаты были очень приличные. «Оно кормило не поселок, оно кормило весь Щербиновский район, весь Краснодарский край, — говорит женщина. — Когда его закрыли — все были в трансе».

В Молчановке хватает как брошенных, так и приличных домов. Глаз цепляется за свежие кирпичные дома, целые огороженные участки, оснащенные камерами — будто бы новостройки. Вероятно, впрочем, что это законсервированные гостиницы, которые строились для «Азов-Сити».

При этом, по словам другой местной жительницы, Ольги — жилых дворов на весь хутор около восьми. Немноголюдно в Молчановке было уже тогда, когда она сюда переехала — это было около 25 лет назад.

— За эти 25 лет стало меньше людей, конечно. Мы уже когда приехали — было так, как сейчас. А до этого коренные жители рассказывали — и детский сад был, и школа, и больница, всё функционировало. А потом жителей Молчановки решили переселить в Шабельское. Переселение случилось и тут осталось — раз-два и всё, всего ничего. А потом здесь поумирали. Вот и осталось нас восемь дворов.

Об «Азов-Сити» Ольга вспоминает с горечью: «Мы жили».

— Столько много работы было для людей. А потом в одночасье раз — и всё. Ну кому они мешали? Музыка играет, прямо так живенько, фонтаны, свежо. Оазис! Мы очень тужили, что это всё развалилось. Не только с поселка здесь работали — и с Николаевки, Глафировки. Потом в газете было, что бюджет Краснодарского края хорошие деньги получал, миллионы. Это ж Медведев был при власти. Он и сам ушел — и развалил всё, — сетует женщина.

О казино она вспоминает с благодарностью — во время его строительства всем жителям поселка провели воду и газ, персонально.

Ольга живет почти на краю обрыва, нависающего над морем. Побережье здесь сложное, спуститься до него трудно. Жить ей здесь нравится: «Нормальная жизнь, как в раю — ходим как хотим, никто не видит нас, никто не слышит».

Вот и вся Молчановка: пенсионерский хутор на восемь дворов. Местным — тихая жизнь и спокойная смерть над обрывом Азовского моря, кто не согласен — может ехать искать работу где-нибудь еще, в «Красной поляне», например. А для инвесторов, которые вложились на миллиарды рублей, сначала суды по компенсации убытков, а теперь перепродажа по бросовым ценам.

Олимпиада в Сочи, это, конечно, круто — всему миру показали свое гостеприимство. И остается надеяться, что «Красная поляна» уже отбила вложения в олимпийскую инфраструктуру.

Вряд ли это, впрочем, вернет хотя бы магазин в Молчановку. Но вряд ли в Молчановке смогут что-то сказать против этого.

После Молчановки Порт-Катон кажется чуть ли не оживленным мегаполисом. Впрочем, и сравнивать их не очень уместно: если на Молчановку в 2010 году приходилось человек 50 жителей, то на Порт-Катон в тот же год — 1,4 тысячи. Здесь есть всё: школа, детский сад, МФЦ, храм, кладбище. Даже парк, но тот почти полностью зарос — со слов местных, там раньше был даже летний кинотеатр, но со временем его не стало.

Здесь тоже хватает брошенных зданий, как жилых, так и коммерческих. Есть, впрочем, и свежие лавки, которые планируют сдавать под аренду.

Прогуливаясь по пляжу, ищем рыбаков — не находим. Время уже за полдень, так что все они наверняка уже на отдыхе. Во дворах нередко встречаются лодки, но понять, на ходу ли они или же брошены, бывает непросто из-за ржавчины.

Движемся в сторону рыбхоза «Соцпуть». У входа находим только помятого смуглого мужичка, не настроенного на разговор — он красит забор. Говорит, рыбаки все разошлись, а директор, с которым мы договаривались о встрече, уже уехал. Нам остается углубляться в поселок в поисках рыбаков.

Ольга соглашается с нами поговорить, но предупреждает — никакого Сантьяго из «Старика и море» мы в Порт-Катоне уже не найдем. Старые коренные рыбаки уже вымерли, рыбной ловлей сейчас занимается немногочисленная молодежь, которая Ольге незнакома. Сама же Ольга живет в Порт-Катоне с рождения — 70 лет. Ее родители работали рыбаками — «морские истории» вспоминают при каждой семейной встрече.

— Голодно было после войны, село выживало за счет моря. Дедушка рыбачил, мама моя работала на рыбном цеху. Мама рассказывала, когда дедушка уходил в море, бабушка уже ставила кастрюлю на печку и кипятила воду — ждала его. И собирались соседи, детвора, знакомые и ждали его. Знали, что дедушка придет. Дедушка приносил рыбу, ее быстренько разделывали и варили уху, — вспоминает Ольга.

Не было тогда на селе никакого масла, ни подсолнечного, ни постного. Справлялись за счет тюльки — рыбаки собирали сушеную тюльку и подвешивали ее в больших сетках, вроде авоськи. Как поясняет Ольга, в тюльке жира больше, чем в семге, и с нее порядочно накапливалось жира, который просто стекал. И этот жир собирали в полулитровые банки и использовали.

В голодные годы на селе сложилась особенная общность среди местных жителей — рыбаки всегда делились рыбой, бесплатно. И мать Ольги набирала эту рыбу и носила в Екатериновку, село в 25 километрах от Порт-Катона. Там она выменивала рыбу на зерно, а затем несла его обратно.

— Сейчас, конечно, рыбы мы в таких объемах в жизни не видим. Мы за ней скучаем — ее только на рынке покупать. Говорят, ловится только та рыба, которую в АзНИИРХ (Азово-Черноморский филиал ВНИИ рыбного хозяйства. — Прим. ред.) вывели — карабас, пеленгас. Бывает, судачок, но его выпускают — краснокнижный. Ну и тюлька, бычки, — говорит Ольга. — Рыбная ловля сейчас сократилась, осталось не сильно много от того, что было. Консервный цех и холодильник работают, а коптильня уже встала. Рыбы просто нет. Лет десять такая беда: всё сокращается и сокращается. Есть такое чувство, что захиреет рыба совсем — захиреет и поселок.

Проблема с рыбой давнишняя, и открытие «Азов-Сити», конечно, дало селу второе дыхание. Многие местные катались в казино, но не ради игры, а ради отдыха.

— Это прекрасно было, — вздыхает Ольга. — Приятно вспоминать. Вы не подумайте, мы не игроки, мы не играли. Ездили по пятницам, на бесплатный фуршет и концерт. Всех звезд пересмотрели там: были буквально все, кроме Киркорова и Пугачевой. Очень красиво там было.

Ольга оговаривается: играть по-мелкому всё-таки приходилось, без этого не пускали. Но больше ста рублей на автоматах ни она, ни ее семья там не тратили. Она полагает, что казино всё-таки окупалось для его создателей — Ольга помнит игроков, которые приезжали в игорную зону.

— Рядом с нами сидел мужик — он не реагировал ни на что. Ни на фуршет, ни на стриптиз, ни на концерт. Он только играл. И сидел вот так, по 5 тысяч гонял на автоматах. Видно, окупалось это всё дело!

Когда работало казино, приезжие начали массово выкупать участки на территории села — ехали даже из Москвы. Наплыв людей Ольга называет «колоссальным». При этом за «Азов-Сити» планировал подтягиваться и Порт-Катон: она видела планы администрации на перестройку побережья, создание пристани и укрепление берегов. Здесь так же, как и почти везде по Азовскому морю, побережье песчаное и склонное к обвалам.

Но «Азов-Сити» закрылся — и многие молодые люди в Порт-Катоне остались без работы. А те дома, что купили приезжие, так и простаивают пустыми.

Зато много детворы, говорит Ольга. С ней соглашается Оксана, сотрудница маленького магазинчика возле школы: там и сладости, и одежда, и товары. По ее словам, много приезжих выкупали дома за счет маткапитала. У Оксаны муж занимается рыбной ловлей, но познакомить с ним нас она отказывается — муж в отъезде.

У Оксаны двое детей, оба живут в Порт-Катоне. Она не хочет, чтобы они оставались здесь жить.

— Что здесь делать? Нет работы, нет перспектив. Завод? А смысл? Зарплата — 20 тысяч, кому это нужно? — рассуждает она. — Да и на заводе работают 10 человек, дай Бог. И то без выходных.

По словам жителя дома напротив лавки, Романа, работа сейчас есть только у фермеров или в колхозе. Заводу тяжело приходится — рыбы и правда мало, Роман винит в этом браконьеров. Для более подробного рассказа о жизни села он зовет свою супругу, Светлану.

— Я работала на разделке, потом была мастером на скороморозке. Мы в девяностые морозили филе рыбы и отправляли в Германию, — с теплом вспоминает Светлана. — Тогда путина была такая — это просто! Рыбзавод гудел. С тем, как всё было в девяностые, просто не сравнить — столько наших судов стояло в Керчи! Наши фуры просто не успевали рыбу возить. И хамса, и пеленгас, а в коптильне были цех и горячего копчения, и холодного, и мелкой рыбы! А сейчас ничего этого нет.

Проблемы начались примерно в 2014 году, накануне открытия рыбоконсервной линии в «Соцпути». Светлана там была: открывали его с помпой, приезжали и губернатор, и батюшка, и всё село собралось. Но к цеху Светлана относилась с большим скепсисом.

Консервная линия должна была стать «первым за последние 20 лет» донским производством по выпуску рыбных консервов. Новая линия обошлась в 55 миллионов инвесторам и еще в 20 областному бюджету — завод мог выдавать до 5 тысяч тонн рыбы сырца, писала пресс-служба правительства.

Отметим, что в 2012 году «Соцпуть» выдавал около 3 тысяч тонн рыбы. К 2023 году — около 1,5 тысячи тонн.

Ни Светлана, ни Роман не хотят, чтобы их дети селились в Порт-Катоне. Работы нет — до города 60 километров. Маршрутка стоит 300 рублей в один конец. Туда-сюда, да покушать — и минус тысяча. У семьи дочка отучилась в городе, так ей приходится снимать квартиру. «Она выкатает сюда больше, чем проживет там», — поясняет Роман.

— До сих пор приезжают к нам, смотреть дома, покупать. Увидели, наверное, что 22 километра до Азова и 20 метров до моря, — смеется Светлана. — Думают, движение тут какое-то есть. А муж мой говорит: «Это край цивилизации». В итоге столько домов брошенных стоят! У нас тут фазаны по огородам бегают. А было золотое село, всё было, чистое всё. А теперь всё развалилось.

Но кто-то и оседает. Говорят, почти половина жителей Порт-Катона — это уже приезжие из других регионов: и московские автомобильные номера мелькают, и даже челябинские. Местные делятся: появился фермер один, который хочет коз разводить на селе.

И даже идет молва, что поселился недавно здесь какой-то иностранец — вроде бы американец. И надумал он лошадей разводить.

Нам указали его дом. Стучались — нам не открыли.

Корреспондент 161.RU оставил в почтовом ящике записку с просьбой связаться, оставил телефон. Записка и на русском, и на английском — на всякий случай.

На момент выхода текста ни американец, ни директор рыбзавода не перезвонили.