«Ребенок же не виноват, что стал сиротой»: сибиряк 30 лет ищет дом брошенным детям — его история

Николай Слабжанин — исполнительный директор благотворительной организации «Детские деревни SOS». Уже 30 лет он помогает детям-сиротам обрести дом и семью. Это интервью — часть проекта «Топ-50 историй» наших коллег Maximonline. Читать остальные истории можно на сайте.

Мой папа был талантливым инженером со множеством изобретений, он даже получил серебряную медаль Выставки достижений народного хозяйства за разработку роботизированного комплекса. И он меня всегда вовлекал в свою работу. Когда я выпускался из школы, уже бывал на заводе и в конструкторском бюро, где он работал.

Поэтому я довольно предсказуемо поступил на факультет, связанный с производством военной техники, папа специализировался на этом. Это как раз были 90-е годы, происходила конверсия, и моя дипломная работа была связана с использованием оборудования в мирных целях.

На последних курсах уже было понятно, что по специальности я вряд ли смогу работать: предприятия оборонки очень резко сокращались. Поэтому я пошел в компанию, которая занималась консалтингом в области организационного развития и развитием персонала, — Институт психологии и бизнеса. Это был 1993 год, мы проводили различные образовательные проекты, в том числе международные — с компаниями из Польши, Германии, США.

Один из таких семинаров был посвящен социальному маркетингу. Я заинтересовался проектами в социальной сфере. Когда проходили мероприятия, связанные с молодежным добровольчеством в университетах Новосибирска, я про это услышал, пришел как волонтер. Мы готовили какие-то мероприятия, стенды. Даже принял участие в организации первого рок-фестиваля в Новосибирске! Я тогда впервые вживую Nautilus Pompilius услышал.

Мои волонтерские труды заметили и меня позвали в организацию, которая поддерживала общественные инициативы и организации. Я сомневался сильно, смогу ли я. Но мне сказали: «Ты же опытный человек, то организовывал, это организовывал. Нам было бы интересно дальше это продолжать с тобой».

В консалтинговой компании мы работали над мотивацией людей, которые получали заработную плату, чтобы они более творчески и эффективно выполняли свою работу. Я подумал, что есть же категория людей, которые работают бесплатно, и с ними-то, наверное, еще интереснее, хотя и сложнее. Железная логика: дал денег побольше — и человек стал больше работать. А попробуй убедить человека бесплатно больше работать! И я занялся вопросом, связанным с развитием добровольчества.

Мы размещали в газете «Вечерний Новосибирск» волонтерские вакансии, одним из первых позвонил один пожилой человек и сказал: «Слушайте, я болею, не могу вставать, прикован к постели, но я тоже хочу жить. Хочу жить активной жизнью. Как мне с вами работать? Я вижу, что вы помогаете людям». Я к нему приехал, он мне рассказал о своей жизни: был очень талантливый инженер, но болезнь приковала его к постели. И он у нас стал диспетчером — собирал людей, был на горячей линии. В общем, добровольчество дало ему новый смысл жизни.

У меня накопился определенный опыт, и я написал книжку («Как эффективно работать с добровольцами». — Прим. ред.). Самое главное в ней — не художественный стиль, а технологии, которые мы за два–три года создали с нуля и отработали. Создали добровольческий центр и поняли, как он работает. Потом был объявленный ООН Международный год добровольцев в 2001 году — это я уже в социальной деятельности оказался. Потом моя книжка вышла еще раз и еще раз, ее даже в Казахстане напечатали.

Представим, что ребенок стал сиротой. Либо он потерял своих родителей, либо от него отказались, либо родители были лишены родительских прав. Это тяжелая история, всё это на ребенке отпечатывается. Ребенок попадает в детский дом. Когда наша благотворительная организация «Детские деревни SOS» начала работать 30 лет назад, каждый год в нашей стране выявлялось более 100 тысяч сирот.

А ребенку физиологически нужен тот, кто его погладит. Когда ребенка гладят, он растет, у него даже мозг развивается от поцелуя! Это научно доказано.

Классическая модель «Детской деревни SOS» строится на четырех базовых точках. Во-первых, с ребенком есть взрослый, для него постоянный, назовем его родителем. В нашем случае в самом начале это была SOS-мама. Она постоянно живет с ребенком, хоть ему не родная. На начальном этапе мы приглашали женщин, у которых нет своих детей или дети выросли. Сейчас у нас это приемные родители, часто мамы и папы.

Вторая база — это дом. Дети живут в конкретном доме, это их дом. У нас всё как в обычной семье. В обычных семьях же у ребенка все вещи лежат в шкафу, он может хоть летом валенки надеть, может любую игрушку взять. В детском доме не так: там проходит сезон — и все его вещички собирают и закрывают на складе. А у него там может быть личная записная книжка или фотография родных…

Третий момент — братья и сестры вместе. Бывает такое, что один в доме малютки, другой в детском доме, третий в специализированном детском доме… А у нас все братья и сестры встречаются, они вместе должны расти.

И четвертый принцип — сама Детская деревня SOS. Там очень позитивно всё, это не просто домики в городской черте, где живут семьи и там весело. Это еще сообщества приемных семей, где есть взаимная поддержка. Это не детский дом. А еще дети живут обычной жизнью: ходят, как и другие дети в любой семье, в школы, детские сады, кружки, магазины, приглашают к себе домой гостей. Таких Детских деревень SOS у нас шесть.

Время поменялось, детей-сирот стало меньше. Появились другие типы запросов. Нам 30 лет в этом году, и мы 30 лет реагируем на эти изменения постоянно. В каждой из Детских деревень SOS есть дом, например, в котором находится программа по профилактике социального сиротства и укреплению семьи. Когда семья в кризисе, кто-то пьет, теряет всё, что у него было, когда в семье насилие, и, кажется, вернуться невозможно, а может, и вовсе нет дома. Например, как у молодой мамы — выпускницы детского дома, которая не получила положенное ей от государства жилье. Тогда мама с ребенком может найти у нас приют, и мы дадим не только крышу, но и безопасность ей и ребенку. Это временное размещение в особо критических ситуациях. В большинстве случаев семьи приходят в наши социальные центры помощи. Индивидуально или в группах мы работаем с каждой семьей.

Для нас важно заниматься профилактикой кризиса в таких семьях с целью сохранить семью и ребенка в ней. Наши программы профилактики социального сиротства и укрепления семьи работают уже в 12 регионах страны. Помощь различных специалистов получают кровные семьи не только в таких тяжелых ситуациях, но и когда просто нужно помочь родителям найти общий язык с детьми, когда ребенок сталкивается с буллингом в школе. И всё индивидуально, зависит от ситуации в каждой семье. Лишь бы дети никогда не попадали в интернатные учреждения, жили в родной семье.

У нас сейчас в Детских деревнях SOS 545 детей. SOS-мам почти не осталось, сейчас на сопровождении в основном приемные семьи, которые живут как в Детских деревнях SOS, так и за их пределами, например в своем жилье. Как в наши семьи попадают дети? Когда органы опеки видят, что ситуация такая, что невозможно сохранить семью (а они сейчас по максимуму пытаются сохранить ребенка в кровной семье), они знают, что у нас семейная атмосфера, что у нас детям хорошо. Они к нам обращаются, предлагают помочь ребенку. Сейчас более 50% приемных семей, которых мы сопровождаем, полные, то есть с мамами и папами.

Участие мужчины очень-очень важно, каждый родитель должен выполнять свою функцию. Это обыкновенные семьи, у которых свои дети есть, и они обращаются к нам, чтобы взять под опеку детей-сирот. Потом мы эту семью берем на сопровождение. Семьям помогают наши специалисты: педагоги, психологи, репетиторы. Мы в большей степени сейчас семейные пары привлекаем. Мы смотрим на тех, кто может воспитывать детей сложных, с особенностями развития, с многочисленными братьями и сестрами, подростков. И каждый из приходящих детей имеет незаживающую боль: он остался без родителей.

Детей-сирот у нас в стране много, хотя их стало, конечно, меньше за последние годы. Если раньше в детских учреждениях было более 100 тысяч детей, то сейчас где-то в районе 30 тысяч. Много очень детей, которые находятся в приемных семьях. Больше 40% случаев, когда у нас лишают родителей родительских прав, связано с употреблением алкоголя или каких-то психотропных веществ, но чаще алкоголя, а еще связано с жестоким обращением, когда ребенку в семье небезопасно.

У сестры была ситуация. Она работала директором в магазине, позвонила мне и говорит: «Коля, у меня работает женщина, она фасовщица. У них пять детей, и им сказали, что у них этих детей отберут, потому что они пьют и о детях не заботятся. Но я знаю, что они заботятся и стараются им помочь, но у них просто такая тяжелая ситуация! У ее мужа нет никакой работы, он только зарабатывает, если пойдет кому-то дрова поколоть, забор поправить… И она копейки получает на фасовке продуктов».

Мы сразу подумали о том, что нас в том регионе нет, и встал вопрос, как мы можем помочь. Мы его решили. Наши специалисты, психологи консультировали эту семью за 2700 километров по WhatsApp.

Но здесь самое главное не в том, что наши специалисты оказывали дистанционную поддержку: рядом оказались люди, «контактные» семьи, то есть помогающие нашим специалистам как волонтеры. Мы называем это проектом «SOSеди». Когда человек что-то дистанционно послушал и пошел дальше — это одно, а другое дело, когда к нему подошли люди, которые живут рядом и помогают контролировать человеку ситуацию. Это тот случай, когда профессиональная и социальная помощь идут рука об руку. Таким «контактным» человеком в тот момент оказалась моя сестра. Результат — муж перестал пить, она перестала пить, детей у них не забрали, муж нашел работу. Семья сохранилась.

Когда от человека отказываются родители — его предают по большому счету. «Тебя забрали у нас», — говорят часто родители, но они же на самом деле просто не захотели меняться, хотя ребенок их любит. Мы стараемся эту любовь сохранять.

Когда отмечают День матери, мы говорим детям, что им повезло: у них, можно сказать, две мамы, потому что есть мама, которая ребенка родила, и есть мама, которая его воспитывает. Мы помогаем детям-сиротам сохранить связь с их кровными родственниками, если это возможно и безопасно. Психотравма, конечно, требует выявления и определенной работы.

У нас был очень интересный проект, недавно мы его закончили, — «SOSтояние безопасности». Это как раз работа с комплексной психотравмой у семей-переселенцев из зон боевых действий и людей, переживших другие травмирующие события, например теракты. Потом он расширился, и у нас появились семьи мобилизованных. У нас есть в Детских деревнях SOS несколько приемных семей, которые воспитывают детей, эвакуированных из зоны боевых действий. В одной такой семье однажды маленькая девочка пыталась залезть в подвал административного здания. Директор говорит ей: «Слушай, ты что туда лазишь? В прятки играть не надо в подвале, лучше играть на детской площадке». Она, малютка шести лет, к нему подходит и говорит: «Дядя, ты что! Прилет будет — куда мы с тобой прятаться будем?» Год она искала вот эти безопасные места для прилетов. Сейчас перестала. Любовь лечит. У нас есть ребята, от которых четыре раза отказались родители. Сначала родные, потом приемные, потом ребенок оказался у нас. Эти отказы формируют психотравму, расстройство чувства привязанности, и никто до нас с ней ранее не работал. А мы обучаем специалистов из разных регионов, учим помогать таким взрослым и детям.

У человека самое главное — это чувство привязанности. Когда у человека нет чувства привязанности, он не может создать семью. У него есть понимание: «Меня все предали, и этот предаст».

Выпускники у нас — некий показатель того, как мы работаем. Конечно, нельзя сказать, что все дети у нас абсолютно успешны. Но большая часть, процентов 90%, — это обычные люди. Я не говорю о «звездах», мы особо не растим «звезд». Мы растим ребенка, чтобы он нашел нормальную работу по способностям и интересам, создал нормальную семью, у него было бы нормальное окружение, он завел бы своих детей и не отказался от них. И в этом наш успех.

Мы стараемся сохранять эти детско-родительские связи после выпуска. Для них это папы, мамы, это дом. Полученные в приемной семье и благодаря нашим специалистам навыки помогают им в жизни. Есть и такие примеры: один из выпускников, Николай, мой тезка, создал сеть кофеен, начинал с термоса с кофе, сейчас с женой пекут пирожные и обжаривают кофе. Андрей Аршавин и его мама долгое время являются друзьями Детских деревень SOS. Андрей в свое время с нашими детьми очень часто играл в футбол в Детской деревне SOS Пушкин. И у нас мальчик вырос футболистом, стал тренером, одним из лучших детских тренеров по футболу Санкт-Петербурга. Есть дети, которые создали приюты для бездомных животных. Одна девочка стала кондитером в отеле в Санкт-Петербурге, такие шикарные торты делает!

Главные специалисты, которые ежедневно работают с ребенком у нас, — это приемные мама и папа. Они помогают ребенку научиться жить, отогревают сердца. А так у нас порядка 300 человек в организации, это психологи, специалисты по социальной работе, педагоги, управленцы, бухгалтеры. Но нет врачей и учителей, так как дети ходят в обычные школы. Если есть какие-то особенности — в специализированную, если способности — в профильную. Все дети одинаковые, абсолютно одинаковые. Те вызовы, которые есть у ребенка-сироты, часто порождают знания и навыки, и ребенок-сирота даже в чем-то сильнее, если у него при этом есть поддержка и точка опоры. Ребенок же не виноват, что стал сиротой, — виноваты взрослые.

Мы перешли полностью на финансирование из российских источников. Изначально организация появилась благодаря поддержке международной организации SOS-Kinderdorf в Австрии. Финансирование шло из разных источников, они были не государственные, а частные.

Например, Детскую деревню SOS в Орловской области построили на средства гражданки Швейцарии Моники Шапюи. Она услышала в 14 лет русские песни по радио и выучила русский язык. Я с ней встречался несколько раз, она абсолютно нормально и без акцента разговаривает по-русски! Когда она получила достаточно большое наследство, она сказала: «Я хочу построить Детскую деревню SOS на родине моих любимых писателей Лескова и Тургенева». Так появилась Детская деревня SOS Лаврово в Орловской области.

В свое время нас очень поддерживала компания IKEA, Skoda Auto более десяти лет была нашим ключевым партнером. А в 2011 году в Вологде мы полностью построили Детскую деревню SOS благодаря поддержке от «Сбера» и семьи Николая Александровича Цветкова (российский предприниматель, миллиардер. — Прим. ред.). Эта Детская деревня SOS с самого начала поддерживается только российскими организациями, много лет средства на ее содержание мы получаем от Газпромбанка. Мы стремились полностью перейти только на российское финансирование, и нам это удалось.

Построить не сложно — сложно содержать. Поэтому мы сейчас больше не строим Детские деревни SOS, а поддерживаем приемные семьи, проживающие в своем жилье, поддерживаем кровные семьи в кризисе, развиваем помогающие сообщества. И всю помощь семьям с детьми мы оказываем бесплатно — благодаря пожертвованиям частных благотворителей и компаний.

В 2014 году мы разработали стратегию полного отказа от зарубежного финансирования и в течение долгих лет шаг за шагом шли к тому, что у нас теперь только российское финансирование. Больше 70% средств приходит от наших граждан, простых людей — разных профессий и занятий, веры и взглядов. Я, кстати, тоже являюсь донором, с моей карточки списываются деньги ежемесячно.

Сейчас нас поддерживают более 64 тысяч частных благотворителей, из них более 30 тысяч — ежемесячными пожертвованиями. Средняя сумма — 1100 в месяц. Кто-то жертвует 5 тысяч рублей, кто-то — 100, кто-то — 500 рублей. Нас поддерживают многие известные компании: «X5 Ритейл Групп», Лаборатория Касперского, «Сбер», «Вкусвилл» и многие другие.

Наша философия заключается в следующем: каждый ребенок должен расти в любящей семье, в атмосфере доверия, заботы, уважения и безопасности. Нужно помочь кровной семье, чтобы сохранить ребенка в ней. Если нет такой возможности, нужно найти людей, которые создадут для ребенка семейную атмосферу.